Неточные совпадения
Привалов переживал медовый месяц своего незаконного
счастья. Собственно говоря, он плыл по течению, которое с первого момента закружило его и понесло вперед властной пенившейся волной. Когда он ночью вышел из половодовского дома в достопамятный день бала, унося на лице следы безумных поцелуев Антониды Ивановны, совесть проснулась в нем и
внутренний голос сказал: «Ведь ты не любишь эту женщину, которая сейчас осыпала тебя своими ласками…»
Яковом, видимо, овладевало упоение: он уже не робел, он отдавался весь своему
счастью; голос его не трепетал более — он дрожал, но той едва заметной
внутренней дрожью страсти, которая стрелой вонзается в душу слушателя, и беспрестанно крепчал, твердел и расширялся.
Вот он сидит в вольтеровских креслах. Перед ним лист бумаги, на котором набросано несколько стихов. Он то наклонится над листом и сделает какую-нибудь поправку или прибавит два-три стиха, то опрокинется на спинку кресел и задумается. На губах блуждает улыбка; видно, что он только лишь отвел их от полной чаши
счастия. Глаза у него закроются томно, как у дремлющего кота, или вдруг сверкнут огнем
внутреннего волнения.
— Как ни своеобразен, как ни аскетичен — по-своему, конечно, — ваш
внутренний мир, вы, дорогой Гарвей, хотите увидеть смеющееся лицо
счастья.
— Буржуа, филистеры, вообще сквалыги! — ругался Пепко, почувствовавший себя радикалом благодаря нанятой лачуге. —
Счастье жизни не в какой-нибудь дурацкой даче, а в моем я, в моем самосознании, в моем
внутреннем мире…
Но на Бобкино
счастье во дворе никто не заметил его воздушного путешествия. И Журавка, выбежавший вслед за Долинским, совершенно напрасно, тревожно стоя под карнизом, грозил пальцем на все
внутренние окна дома. Даже Анны Михайловны кухарка, рубившая котлетку прямо против окна, из которого видно было каждое движение Бобки, преспокойно работала сечкой и распевала...
Мочалов не умел хорошо выражать своих
внутренних движений, но, очевидно, был тронут моим участием и в несвязных словах пробормотал мне, что сочтет за особенное
счастие воспользоваться моим расположением и что очень помнит, как любил и уважал меня его отец.
Внутренних его достоинств, которые бы могли составить
счастие другой женщины, Юлия не могла ни понять, ни оценить.
Внешняя Политика,
внутреннее правление, трудное и на многие предметы обращенное правосудие, занимая всю душу, истощают ее деятельность, которая, укрываясь в частях своих от глаз Историка, не менее нужна и спасительна для государств и которая, подобно тонким, едва заметным нитям ручейка, мало-помалу образующим светлую реку, обращает на себя внимание наблюдателя только чрез большое пространство времени, представляя картину народного
счастия, удовольствия и порядка [Я не могу говорить здесь о всех Указах Екатерины: например, о межевании, о фабриках, о таможнях, о рудокопнях, о почте, о сборе податей, о банках и проч.
Батенька, слушая наше испытание, вспотели крепко, конечно, от
внутреннего волнения. И немудрено: пусть всякий отец поставит себя на их месте. Приняв поздравление со
счастием, что имеют таких необыкновенных детей, погладили нас — даже и меня — по голове и приказали итти в панычевскую.
Прерывающимся от
внутреннего чувства, но в то же время твердым голосом я сказал ему, что я могу без малейшего стеснения, совершенно свободно располагать двумя тысячами рублей; что ему будет грех, если он хотя на одну минуту усумнится; что не он будет должен мне, а я ему; что помочь ему в затруднительном положении я считаю самою счастливою минутой моей жизни; что я имею право на это
счастье по моей дружбе к нему; имею право даже на то, чтобы он взял эту помощь без малейшего смущения и не только без неприятного чувства, но с удовольствием, которое чувствует человек, доставляя удовольствие другому человеку.
Почти в эту ж минуту, как бы в ответ на тоску его, в ответ его задрожавшему сердцу, зазвучал знакомый — как та
внутренняя музыка, знакомая душе человека в час радости о жизни своей, в час безмятежного
счастья, — густой, серебряный голос Катерины.
Их чувства постоянно представляют им
счастие не в исполнении долга, а в нарушении его; но они жертвуют своим благом, как они его понимают, отвлеченному принципу, который принимают без
внутреннего сердечного участия.
Дамы, не имеющие
счастья принадлежать к сливкам славнобубенского общества, но тем не менее сгорающие желанием узреть интересного барона Икс-фон-Саксена, несмотря на весеннюю слякоть, прогуливались по Большой улице вместе со своими кавалерами, роль которых исполняли по преимуществу господа офицеры Инфляндманландского пехотного полка, вконец затершие господ офицеров батальона
внутренней стражи.
— Господи! Как хорошо! — невольно прошептал юноша. И, весь душевно приподнятый, восторженный и умиленный, он отдался благоговейному созерцанию величия и красоты беспредельного океана. Нервы его трепетали, какая-то волна
счастья приливала к его сердцу. Он чувствовал и радость и в то же время
внутреннюю неудовлетворенность. Ему хотелось быть и лучше, и добрее, и чище. Ему хотелось обнять весь мир и никогда не сделать никому зла в жизни.
Кой-кто из проходивших остановился поглазеть на даровую «камедь». Хохотом ободряли прохожие пирожника… и это совсем взбесило Марко Данилыча. К
счастью, городовой, считавший до тех пор ворон на другой стороне улицы, стал переходить дорогу, заметив ухмылявшуюся ему востроглазую девчонку, должно быть коротко знакомую со
внутренней стражей.
— Какая? Ужасная, душа моя. Меня мучает мысль о… твоем муже. Я молчал до сих пор, боялся потревожить твой
внутренний покой. Но я не в силах молчать… Где он? Что с ним? Куда он делся со своими деньгами? Ужасно! Каждую ночь мне представляется его лицо, испитое, страдающее, умоляющее… Ну, посуди, мой ангел! Ведь мы отняли у него его
счастье! Разрушили, раздробили! Свое
счастье мы построили на развалинах его
счастья… Разве деньги, которые он великодушно принял, могут ему заменить тебя? Ведь он тебя очень любил?
К
счастию для русского искусства и к чести для наших писателей, художественное чутье их не позволило им увлечься на вредный путь фальшивого эффектничанья, а обратило их на второй из указанных путей, и при «бедности содержания» у нас появились произведения, достойные глубокого внимания по высокой прелести своей жизненной правды, поэтичности выведенных типов, колориту
внутреннего освещения и выразительности обликов.
Внутреннее волнение, которое ощущали обе эти женщины, отняло у них охоту к слову, но зато они в это время обе без речей понимали, в ком эта сила, обессиливающая все низшие комбинации в человеке, для которого любовь не одно лишь обладанье, а неодолимая тяга к постижению высшего
счастия в соревновании существу, нас превышающему в своей силе правды, добра и самоотвержения.
Эта откровенность после пасмурной речи, которою начался наш разговор, увлекала меня за Христею в ее
внутренний мир, где она жила теперь вольная, свободная и чем-то так полно счастливая, что я не мог понять этого
счастья.
— Быть может, но мой папа и крестный держатся совсем другого взгляда… Я уверена, что они будут более смотреть на
внутренние качества моего жениха, нежели на его богатство и титул… Они меня так любят и прежде всего, конечно, захотят моего
счастья…
«Не для тебя это
счастье, — говорил ему какой-то
внутренний голос.